Вдова Вдове Гинзбург
Вдова Вдове Гинзбург Скачать
Очень толковая книга, написанная психологом, пережившей вдовство. Мне не удалось ее найти в электронном виде, я купила ее в . Здравствуйте! Я прочитала отрывки из книги Женевьевы Гинзбург "Вдова вдове", "От смерти к жизни" Ани Даниловой, перечитала форум . Я благодарна ее автору Женевьеве Гинзбург, вдове, которая взяла.
Меня мягко укорили: зачем раз за разом ставить людей в неловкое положение, очевидно же, что системе просто нужно знать, есть у тебя сейчас муж или нет». Почему злость и гнев – нормальные чувства, как вытерпеть тех, кто советует «жить дальше», и как правильно поддержать женщину, потерявшую мужа, рассказывают Светлана Хлебникова и Анна Ратина. Люди ждали, что я «буду жить дальше»Светлана: – Чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю, что все рецепты есть в старых сказках.
Название журнала, по словам вдовы Гинзбурга, Алик заимствовал в рассказе А.П. Чехова «Архиерей», в котором упоминается пес по . Борис Наумович Ги. Таким вступлением начинаются воспоминания вдовы Бориса Гинзбурга Зои Давидовны Гинзбург. Исключительно благодаря её стараниям, .
Самый известный, вероятно, – рецепт счастья: они жили долго и счастливо и умерли в один день. В детстве мы обращаем внимание на первую половину этой фразы. Вторую, как любые разговоры о смерти, предпочитаем пропускать мимо ушей. Мудрость второй половины пожелания понимаешь в тот день, когда твое «счастливо» заканчивается. Любимый человек умирает, а ты остаешься жить дальше. Через некоторое время после того, как я овдовела, у меня начались провалы в памяти.
Я теряла вещи, забывала имена, путалась в событиях. Я так боялась сойти с ума, до такой степени не понимала, что со мной происходит, что держала это в себе. Я чувствовала, что окружающие меня люди, которые поддержали меня, надеются, что я приду в себя, перестану убиваться, приму жизнь такой, какая она есть, и «буду жить дальше». И я очень старалась оправдать их ожидания, уже не вспоминала вслух, не плакала прилюдно. Только сил даже на привычные ежедневные дела у меня практически не было. Не только любимая работа, но и самые обыденные вещи делались с огромным трудом и волевым напряжением.
Вдова Вдове Гинзбург Читать Онлайн
В тот день я потеряла банковскую карточку и чуть не сорвала важную встречу. Был один из обычных тяжелых и бестолковых дней первого полугодия после потери. Курсовая Работа Дактилоскопия. Вечером я зашла в магазин и возле кассы, в коробке «Все по 3. Вдова вдове». Книга открылась на главе «Где я забыла свою голову?». И я заплакала от того, что хоть кто- то меня понимает, и купила книгу. Я благодарна ее автору Женевьеве Гинзбург, вдове, которая взяла на себя труд рассказать о своем опыте и поддержать других вдов.
Чтобы читать онлайн книгу « Вдовы носят траур » перейдите по указанной ссылке. Приятного Вам чтения. Автор: Эрл Стенли Гарднер. В Москве на 67-м году жизни скончался российский кинорежиссер Евгений Гинзбург. По словам вдовы режиссера, телеведущей Нары .
После первой годовщины Володи я сделала довольно подробный конспект книги и выложила его в «Живом журнале». Код На Фалмерскую Бронь. Они выдавливали из себя «Держись» и пропадали. Анна: – Со Светой мы познакомились в ЖЖ, и, когда начали общаться уже по- настоящему, узнали друг о друге больше, меня все время не оставлял образ: вот есть минное поле, и первый сапер – это Света. А я иду за ней и ступаю туда, где, скорее всего, можно пройти. Когда Света выложила в «Живом журнале» конспект книги «Вдова вдове», мой муж еще был жив, но мы знали, что скоро он умрет. Так получилось, что еще при жизни мужа я столкнулась с беспомощностью окружающих – они не знали, как нас поддержать.
Болезнь мужа была долгой, в последние девять месяцев она дала тяжелые неврологические осложнения. Думаю, не нужно объяснять, что это значит. Друзья приходили, прятали глаза, иногда плакали, выдавливали из себя: «Держись, звони, если что», – и пропадали.
Сейчас я не обижаюсь, им было действительно очень тяжело, особенно с учетом отсутствия личного опыта – и отсутствия традиции вербализации сочувствия и организации практической помощи. Когда я увидела конспект Светы, первая мысль была: да, это то, что нам всем нужно. И через неделю после смерти мужа я поделилась этим конспектом с друзьями, присовокупив четкое послание от себя: «Я хочу, чтобы вы были рядом со мной, и чтобы это было полезно для нас всех».
Верю, что этим я уберегла себя от многих – искренних, но убийственных – реплик в духе «Держись, ты сильная, у тебя сын, все пройдет, впереди целая жизнь, Денис с вами», а друзей уберегла от ощущения невозможности помочь, которая и становится причиной таких реплик, и от следующего за этим ощущения мучительной неловкости. Ужасают злость и гнев – ведь это «неправильные» чувства.
Светлана: – Женевьева Гинзбург не побоялась написать о том, что ужасает каждую вдову. Что самое первое чувство, которое ты испытываешь, когда понимаешь, что вдовство и потеря отца – это то, что случилось с тобой и с твоими детьми, – огромная злость и гнев. Я потеряла мужа дважды. В первый раз – когда случился обширный правополушарный инсульт. Того взрослого, заботливого, ироничного и любящего человека, с которым я счастливо прожила пять лет, отца нашей двухмесячной дочери, не стало после минуты кислородного голодания участка его мозга.
Наша дочь уже не была с ним знакома, последствия ишемии для его характера были необратимы. Мне семь лет подряд почти ежедневно, извиняя его поступки, приходилось говорить себе и окружающим: нет, это не Володя, это его болезнь. Это не было ни подвигом большой любви, ни высоким пониманием долга. Я не рассматривала других вариантов, кроме как остаться семьей в эти семь лет.
И дело было не в том, что я давала клятвы на венчании, хотя я и уверена, что без Божьего благословения нашему браку мы бы не справились. Он не восстановился полностью ни физически, ни эмоционально.
Но он увидел, как росла дочка, он продолжал быть ее отцом и моим мужем. А потом Володя сломал шейку бедра, и второй тромб после операции или во время ее разорвался в легких и вызвал тромбоэмболию. Он провел в коме десять дней. И пять из них я знала, что надежды уже нет. Что молиться можно только о тихой, непостыдной и безболезненной кончине.
И никакой кротости, никакого смирения у меня не было, была ярость от того, что это случилось с ним, со мной, с дочкой. Что он бросает нас, опять бросает нас, навсегда бросает нас именно тогда, когда так нам нужен! Это длится недолго, но – помоги, Господи, каждой вдове в эти дни. Потому что помимо боли и гнева она чувствует стыд, понимая, что это «неправильные», недостойные чувства. Не допускать, чтобы жена одна выбирала обивку гроба. Анна: – Главное, что я повторяла, приходя на кладбище в первые два года – «Как ты мог, как посмел?» Во время болезни такого не было, сначала Денис боролся, и его энергия и мужество держали меня в тонусе.
В последние месяцы стало не до того. А после смерти обида и гнев не давали дышать: ты всегда был сильным, ты обещал любить и беречь меня всю мою жизнь, как же ты мог оставить всех нас и свалить все на меня? Вся логистика, все перемещения – не только мои, но и родителей мужа, моей мамы, нашего сына, – были продуманы и организованы не мной. В процессе организации похорон – а это жуткий своей обыденностью процесс – меня вызывали только тогда, когда без моего слова действительно нельзя было принять решение, и рядом всегда стоял кто- то, готовый подхватить, обнять, дать лекарство. Финансы – тут даже нечего говорить, объем помощи был большой.
Помню, на отпевании я подумала – а ведь сейчас я могу упасть в любую сторону, меня поймают тут же. И осознание этого тоже поддерживало. И даже несмотря на такую мощную, всеобъемлющую, умную поддержку, мне было тяжело. Мою реакцию на абсолютно тактичный и уместный вопрос коллег мужа – они организовывали гражданскую панихиду и поминки – трудно описать.
Меня спросили, чего я хочу, как я считаю нужным (кажется, где во время панихиды поставить гроб). О чем я думала тогда? Не смейте говорить в одном предложении слова «гроб» и «Денис».
Я хочу не слышать о таком. Я хочу не быть. Не видеть, что вы живы, а он нет.
Выразилось это, конечно, в слезах: дальше вода, лекарство. Обязательно быть рядом в морге, на кладбище.
Не допускать, чтобы женщина в одиночку выбирала цвет обивки гроба, в одиночку разговаривала с администрацией кладбища, в одиночку забирала урну после кремации. Быть рядом с носовыми платками, водой, нужным лекарством, теплой кофтой. И не стараться дать логичные или утешительные ответы на вопросы: «Почему он?
Как такое могло случиться?» Их нет, этих ответов. Здесь – больше никогда. Светлана: – Потом острая ежеминутная боль притупляется, становится фоном, с которым свыкаешься. Но начинаются слезы и жалость к себе, которые накрывают от того, что начинаешь осваивать смысл слов «никогда больше». Чем больше лет было прожито вместе, чем лучше были отношения, тем острее ужас вдовы от того, что никогда больше не поделиться, не посоветоваться, не рассказать.
Что целое, которым удалось стать, разбито, и она на всю жизнь одна.